Вход. Вестибюль. Гардероб=====>

Поднявшись по лестнице и войдя в помещение, паренек ошалело повертел головой. Тот бардак, что прежде был внизу, казался образцово-показательным порядком. С потолка обильно свисала паутина, а под ногами валялся какой-то хлам...
- Боюсь, здесь и твоя чаропесня не поможет, - Миха пробормотал в полголоса, и не удержавшись, громко чихнул, подымая клубы пыли.

Хорь подозрительно покосился на крупную женщину. Что-то ему не понравилось, как она это сказала. Он напрягся на плечах юноши, к чему-то приготовившись. А Оливер поправил гитару и почтительно наклонил голову, здороваясь.
-Для меня большая честь быть гостем на вашем празднике.
-Только не убивайте нас, хорошо? - Буркнул хорь, вцепляясь покрепче в плечо юноши.
-Боюсь, здесь и твоя чаропесня не поможет, - Услышал юноша голос Михи и тихо ему сказал.
-Если и не поможет, буду руками разбирать завалы, мне несложно. - И снова поправил ремень гитары. Страха не было, но он чувствовал, что им здесь не рады и если бы не покровительство Джакомбо, наверняка бы их отсюда не выпустили бы.

Вздрогнув от раскатов хохота призрачной дамы, Миха шмыгнул носом, потерев одной ногу другую.
- Рад, эта... знакомству, вообщем... Вежливые слова плохо давались Михе, привыкшему общатьсяс такой же шпаной, как и он сам.
Толпа ярко разодетых призраков немного пугала, и в тоже время привлекала к себе. Ничего подобного маленький воришка никогда не видел.
- Вы правда, такая красавица, - подакнул словам музыканта, и исподтишка показав кулак смеющемуся хорю.

-Понимаете ли, прекрасная, у каждого своя реакция на красоту. У кого-то, как у нас с другом - восторг, а у моего спутника - немного извращённые вкусы и он не видит всей вашей красоты. - Незаметно демонстрируя кулак хорю. - Простите его великодушно, он редко бывает в таком великолепном обществе, как ваше. Мне кажется, он смущён, но реагирует нападением, вот и получается, что он МОГ сказать нечто хорошее, но извечная противоречивость его не даёт ему сказать это и он только язвит. Я прошу прощения за выходку моего друга.
Хорь подумал и решил не нарываться. Вон как его юноша старается, чтобы его не тронули.
-Спасибо, ты - настоящий друг. - Бесшумно прошептал он на ухо музыканту.

Расчихавшись от поднявшейся пыли, Миха, скептически осмотрел соседнее кресло.
И так штаны грязные, хуже не будет!
Плюхнувшись на пыльное сидение он похлопал глазками и ангельским голоском поинтересовался у призрачной дамы:
- А этот, как его, Джакопо, правда, сумет еду принести? Он же...
Миха задумчиво почесал затылок, напряженно шмыгая носом. Нужное слово никак не находилось.
Что-то там падре в приюте вещал похожее, вроде, как...
- О! Он же нематериальный!
Подросток покосился на Оливера, понимает ли тот суть проблемы, но, похоже, музыкант опять витал в облаках общаясь со своей зверушкой.
Вот же спокойный какой, а тут кишки друг друга сожрать норовят!

Оливер с интересом слушал примадонну, а хорь только тихо фыркал и продолжал умываться. Когда дама протянула руку, он решил, что будет невежливо, не поцеловать её, поэтому подскочил, осторожно взял её ладонь и так же поцеловал, а после покраснел, сев назад на стул.
-Мы удостоились огромной чести, когда увидели вас в живую. - Сказал юноша, на что хорь только промолчал. Зато услышав тему о привидениях, хмыкнул.
-Мы с Оливером жили один раз в доме с привидениями, они и предметы во много раз больше себя двигали, пили невидимый чай из настоящих кружек, включали и выключали свет - хотели, чтобы мы ушли. А когда мы и правда собрались уходить, расстроились и не хотели отпускать.
-Расскажите-ка о себе, мальчики, как случилось, что вы путешествуете одни? Сбежали от родителей, не иначе? - Оливер почувствовал себя неуютно, как обычно, когда его спрашивали о родителях. Он отвёл взгляд, но всё-таки заговорил.
-Я не знаю, где мои родители или что с ними случилось. До двенадцати лет я жил с цирком. Там все были ко мне добры и я чувствовал себя, будто я в семье... Но потом у цирка сменился владелец и он пригрозил сдать меня в приют, поэтому я ушёл. Иногда я пишу им письма, потому что скучаю. Я попал туда, когда мне было пять лет, я совсем не помню, что было до этого. Иногда меня посещают смутные сны с отцом, матерью и братом-близнецом... Но когда я просыпаюсь, то не могу ничего о них вспомнить. Я отправился в путешествие не затем, чтобы их найти, а для того, чтобы найти своё место в жизни. Куда бы я не приходил, мне казалось, что я не подхожу туда...
Хорь поднялся, глядя на остальных призраков, а после немного угрожающе зашипел. Материальные или нематериальные, но он мистик. А мистики могли причинять вред призракам. Пусть только сунутся обижать его друга, мало не покажется.

О, надо же, как их проняло-то, не ожидал, да ты дружок, талант, каких поискать!
Миха от души наслаждался концертом, устроенным привидениями, на время позабыв про необходимость всхлипывать. Он даже обратил внимание на слова Оливера, хотя сострадание и не было его сильной стороной.
- Да ладно тебе, приятель, не расстраивайся, в конце концов, ты жив, и даже зверушку себе завел такую, которой у других не встретишь! И на гитаре ты классно бренчишь, без монет не останешься!
Парнишка развалился в кресле, настроившись на приятное времяпровождение. Тем неожиданнее и болезненее было очередное явление Руки. Миха, едва не на метр подпрыгнул в кресле, вереща, словно испуганный заяц.
- Ай! Да что же это такое! Отпусти ухо! Ой, да не врал же я! Ну, почти не врал! Ну, не мсатушка болела, а тетка... троюродная! Но мне она, как родная, зуб даю! И работал я, работал! Лужайку у эторй тетки подстригал! А онеа у нее огромная, акра два, не меньше! Отпусти ухо, слышишь!
Парнишка вскочил с кресла и заметался по комнате, пытаясь отодрать гадкую Руку от своего многострадального уха.
- Да помогите же, она мне сечас ухо оторвет!

Оливер вскочил с места и попятился. Он не очень любил объятия и нежности. Да и когда он был ребёнком его достаточно редко укачивали на сон, обнимали и целовали. Наверное, поэтому он вырос и не любил частых прикосновений. Хоря это не касалось, учитывая то, сколько они были с ним вместе. Хорь же остался недоволен очередным высказыванием, что Оливер его у себя завёл, а не Солет решил с ним идти. То что его принимали за обычную говорящую зверушку, его очень сильно раздражало. Он бы и сам мог рассказать печальную историю, не хуже Михи, только вот слёз бы это не вызвало.
Оливер удивлённо наблюдал за носящимся Михой, а после подскочил, вовремя подхватывая блюдо и едва удерживая. Птица была достаточно тяжёлой для него. Он едва нашёл стол, на который и поставил блюдо,  а после стал подбирать свёртки и перекладывать на стол. Найдя небольшую бутылочку с коньяком, неизвестно, как оказавшуюся среди предметов, он пожал плечами и вручил её хорю. В конце концов он несовершеннолетний и его даже от глинтвейна мутит, а хорь охотно пил всё, что предлагали. А после он передвинул свой стул за стол, подумав, что Миха сам разберётся, а после достал из рюкзака столовые приборы и жестяной стаканчик, который использовал обычно для сока и воды, а так же пластиковые тарелки и даже хорю досталась отдельная, а после он стал с любопытством разворачивать свёртки, пока Солет, перебравшись на стол, отрывал гусю лапу, в которую потом с удовольствием и вгрызся. Он не знал, как Оливер, но сам зверь страшно проголодался.

Воспользовавшись тем, что разъяренную певицу притормозил этот милый дядька, Джакомбо, Миха несколько снизил темп и продолжая держаться на приличном растоянии от призраков, занялся всерьёз поеданием гуся. Птичка была что надо, сочная, с хрустящей корочкой. Правда, шустрый хорь успел оторвать и вторую лапу.
Вот же скорость у зверушки, так и совсем голодным остаться можно! Эх, сейчас бы еще картошечки печеной и малинового компота, как у тетушки Марии, ради этого компота я у нее и продержалась, аж полгода!
Миха сыто рыгнул, прожевав очередной кусок, и вытер рот рукавом, никакими дурацким правилами приличия паренек себя не утруждал, разве что напоказ.
Оливер, к его несказанному удовольствию, все же свалился со стула, и тут же раскричался, как торговка на базаре, когда у нее под шумок уперли корзину с яблоками.
-Я не знаю, за что из-под меня вышибли стул, но немедленно прекратите этот забег! Есть на бегу - плохая привычка, опасная для жизни и здоровья! Сядь поешь, тем более не так уж сильно тебе дерут уши! Потерпеть пару минут для тебя это невыносимо?!
От удивления, Миха, так и плюхнулся на вовремя подвернувшийся под попу какой-то ящик.
- Нее, я конечно знал, что все музыканты с приветом, но что бы настолько...
Выразительно покрутив пальцем у виска, он присвистнул.
- Ты часом не свихнулся от вида жратвы, чувак? С чего это я должен терпеть, когда мои любимые ушки дергает какая-то пакостная рука? Да и, вообще, чего раскомандовался-то? Сиди лопай, если веселиться не умеешь, и нам не мешай!
Он повернулся к возмущенно пыхтевшей даме и радостно помахал ей останками гуся.
- Ну что, тетенька, еще побегаем? У вас классно получается, давайте, раз-два, три-четыре-пять, начинаю убегать!
Расхохотавшись, Миха подскочил с ящика и изобразил бег на месте, кривляясь и корча рожи.

Опять его все ругают... Совсем, как тогда... Когда Алвейн обвинила его в воровстве и выкинула с работы не заплатив ни цента за последний день. Что-то сегодня у него одни плохие мысли. Солет, закончивший умываться, полез таскать понемногу другу. В любом случае в следующий раз их нескоро покормят, поэтому лучше хоть чуть-чуть набрать сейчас про запас. И набрал из каждого свёртка по куску- по два. Оливер разложил платок, а после завернул натасканное в него и убрал в рюкзак. А сам всё-таки начал есть, хотя и старался не спешить, несмотря на острый голод, который только сейчас будто возник из глубины организма. Гитара звякнула, но всё-таки юноша её не снял. Не хотелось бы остаться без неё совсем, а учитывая в каком состоянии театр, кроме отремонтированной прихожей, она может и провалиться куда-нибудь, половина досок же гнилые. А если отсюда высоко падать, то так можно и шею сломать. Хорь же улёгся на столе, половина птицы хорошо легла и его тянуло в сон, он давно так сытно не ел.